Александр Беляков.«ВСТРЕЧА С НЕБОЖИТЕЛЕМ» (2 вариант)

Он стоял прямо на облаке. Одинокий, с гитарой в руке. Его лицо мне показалось поразительно знакомым: волевым, решительным и в то же время каким-то умиротворенным. Это было лицо поэта. Я ожидал, что он что-то скажет мне или, может быть, что-нибудь споет. Но он лишь улыбнулся с грустью, какой-то внеземной и отрешенной. Раньше, в земной жизни, он мог покорять стадионы и маленькие залы, своей песенной поэзией держать в напряжении до того предела, когда начинают рваться нервы. Я стоял внизу и ждал. «Высоцкий, Высоцкий», - наконец узнал я его и потянулся к этому образу не только своим физическим телом, которое во сне было невесомым, но и всей душой и сердцем.
- Здесь я многое понял и многое осознал, - сказал он мне и взял на гитаре несколько аккордов, - не стал ангелом, но в демона не превратился. Здесь нас называют свободными певцами. Иногда я прихожу к тем, кто нуждается в помощи. Недавно я просмотрел и пережил всю свою прожитую земную жизнь и понял насколько много я ошибался и сколько боли причинил своим близким. Может быть, если бы мне суждено было прожить свою земную жизнь сначала, я поступал бы по-другому. А, может быть, и нет. Просто очень многое я не успел сделать в своей земной жизни. Очень многое.
- А новые песни у вас появились? – задал я совершенно глупый вопрос.
Наверное, его рассмешил мой вопрос, ведь я обращался к нему, как к живому. Он грустно улыбнулся.
- Здесь все по-другому, - терпеливо объяснял он мне, - поэзия, песни, проза не разделены на жанры, а служат продолжением, вытекая одно из другого. Это так просто не объяснить. Слушай!
И он начал самозабвенно играть на гитаре, петь, читать стихотворения и прозу.
И все эти, казалось, несовместимые части, гармонично сливались в единое целое. Подобного я никогда и нигде не слышал.
- У нас, на земле такое невозможно, - согласился я и тут же спросил:
- Там лучше? В небесах?
- Лучше, - признался он, - когда встречаешь старых друзей. Сначала, попадая сюда, они напуганы. А потом привыкают, находят себе место. Я стараюсь им помочь. Меня назад теперь не особенно тянет, но сначала я рвался вниз, как безумный. Слишком многое осталось там несделанным. Не понимаю, зачем я уничтожал себя, безумно расходуя силы. Теперь не понимаю, а тогда понимал и многое мне казалось правильным. Сколько же ролей не сыграно, сколько песен не спето, сколько произведений не написано! Я ведь думал, что когда-нибудь напишу хороший роман. Не удалось.
Боль застыла на его благородном лице.
- Наверное, это судьба, - пролепетал я первое, что пришло мне в голову.
- Судьбу можно было изменить, - произнес он с грустью в голосе, - и прожить еще несколько счастливых лет. Творить, но не сжигать себя дотла. Я не умел так жить. Здесь мы все смотрим фильмы и видим какие ошибки мы совершили. Но особенность этих фильмов вот в чем: Ты видишь не только то, что было и происходило с тобой, но и то, что могло быть. И в той, возможной, но несбывшейся жизни, я дожил до седых волос и написал несколько настоящих, больших произведений. Может быть, когда-нибудь я снова получу свой шанс. Некоторым позволяется вернуться назад для исправления своих ошибок.
Я что-то быстро записал в своем блокноте.
Он рассмеялся.
- Писатель всегда остается писателем. Запиши свои мысли, чтобы не забыть.
Но вдруг лицо Высоцкого стало мрачным и суровым.
- Только не трать время понапрасну, - посоветовал он мне, - если пишешь, то пиши на всю катушку! Не останавливайся и не отвлекайся на мелкие житейские проблемы. Жизнь очень коротка, а творчество – это самый великий дар, который дается не каждому человеку. Главное – это донести до людей, что ты хочешь сказать своим творчеством.
Я хотел еще многое спросить у легендарного поэта и певца, но он, закинув гитару за спину, спокойно шагал по белым облакам. И он ни разу не оглянулся, пока не исчез в синеве. Я приоткрыл глаза и посмотрел в окно. Раннее утро бледной тенью скользило по улицам. Солнце, воюя с серыми тучами, пробивало себе путь огненными стрелами. Я поднялся с постели, и, все еще находясь под впечатлением своего сна, сел за стол и написал на чистом листе бумаги первое слово своего нового произведения.